Цитата вторая.

За что я люблю Солженицына - так это за обезоруживающий, едкий, граничащих с черным юмор, мелкающий во всех его произведениях. Вот так - читаешь Архипелаг Гулаг, серьезную и суровую книгу, и вдруг зайдешься искрящимся смехом, и сама же этот смех и подавляешь - как смеяться над страницами такой книги, можно ли?! - а не всегда и можешь.. Притом что - очень трудно такие смешные строчки понять отдельно ото всей книги, потому и цитировать их - сложно.

Но иногда - можно.





..Никакой зэк не имел права ни секунды оставаться в своем рабочем помещении без присмотра со стороны вольного, ибо бдительность подсказывала, что эту безнадзорную секунду заключенный обязательно употребит на взлом железного шкафа с помощью карандаша и фотографирование секретных документов с помощью пуговицы от штанов..



А. Солженицын "В круге первом"

---

Легкие пути и способы избавления от них

..Хмурясь, вглядываюсь в жирными черными буквами испечатанный лист. Слова и пропуски, снова строчка и снова – место для ответа.. Всматриваюсь, почти въедаюсь глазами в листок, переворачиваю несчастную бумагу туда-обратно, тупо перечитывая одну и ту же фразу в четвертый раз. Стилистика русского языка ... Стилистика… языка.. стиль… русского… Каким-то задним выдрессированным умом смутно понимаю, что это, и чего тут от меня хотят, но мысли сейчас – упруго отталкиваются от этой «стилистики», под немыслимым углом уходя – в другое.

..В мыслях – чаши весов. Прячась глазами в листе и уже понимая, что дозволимый здравым смыслом временной предел такого тупого его рассматривания подходит к концу, и надо бы оторваться от бумаги и что-то вымолвить, что-то решить.. Но – что? Что?!

…Месяц назад с уверенностью отказалась от чистейшей воды халявы, преподнесенной на блюдечке с голубой каемочкой. Сил было – полно, сессия – только еще маячила впереди, казалось, до новой, декабрьской – еще мили и мили шагать.

Но – кончился сентябрь, октябрь просвистел мимо, придвинулся последний осенний месяц. А с ним и – три новых предмета. И грядущий практикум. И грядущая же – сессия…

И притихла расправившая было крылья самоуверенная птица в душе, которая еще недавно пела – «все смогу, со всем справлюсь!» И в омут с головой кидаться – расхотелось...

…Я не ждала этого вопроса теперь, вот почему он меня теперь так ошарашил. Как же легко было тогда решить – не надо мне вашей легкой работы, я учиться здесь пришла, а не на компьютере, как машинистка, строчить! Не хочу легкого пути, хочу – справным офицером быть! Хочу – заслужить офицерство! (а изнутри посмеивается кто-то – «ну какое офицерство за полтора года? Ну – чего выдумываешь?»)

А вот теперь – пошатнулась. А что если – согласится? Ведь – меньше месяца осталось.. Шутка ли – четыре неизведанных полноценных предмета сдавать?

Согласится, а? Что в том плохого, себя избавлю от лишней непотяжной работы, толку-то - надрывать себя?

И - пошатнулась душонка, пожалела себя, и на полувопросительное предложение, который я уже раз слышала («если хотите, можно заменить сдачу зачета работой на кафедре?..»), я вывернулась ответить непрямо, чтоб время потянуть: «А.. что за работа?»

..Проходили драгоценные секунды, уж полминуты миновало точно, а я все не отводила глаз от листка, сосредоточенно сдвинув брови. Меня не торопили с ответом, но я чувствовала, что – ждут уже. И непременно ждут – положительного..

Это и были-то всего лишь – какие-то тексты-задания, если и сейчас моментально не приходило в голову их решения, то ведь можно было – забрать домой, спокойно посидеть-разобраться, спросить кого, посмотреть где… Всего-то – листочек А4 двусторонний, неполный даже… Стилистика русского языка…

Ко всем прочим жалетельным чувствам примешивалось еще одно уступительное: «Так ведь всем будет удобней, и у них тоже дел невпроворот, трудно сейчас, а я своими зачетами еще сверх всего загружать буду. А работой – помогу…» Уступить, а?..

(Хотя помнилось мне, что такими рассуждениями я в прошлом году очень много последних лекций просидела в компьютерном классе, печатая в осточертевшем Word-е какие-то документы, заявления, раппорты… А ведь хотела-то всего – помочь. Просили же... К концу года - поумнела, и – наотрез уже отказывалась пропускать лекции в компьютерном классе. Берите кого другого, добровольцев много, а я – не пойду! С тех пор – и не звали…)

…И вдруг словно озарение, вспомнились мне книги, которые я сейчас читаю и перечитываю заново. Как, не желая изменять себе, но, уговаривая себя разумностью такой уступки, отмазывались в лагере – от общих работ... (Это – сейчас, это – чтоб выжит, потом по-другому пойдет, потом – не буду спину перед этими гадами гнуть!) Вспомнился Нержин, который ради свободы размышлять с самим собой - душевной свободы - отказался от заманчивого предложения заняться важнейшими исследованиями на шарашке – даже может рискуя снова вернуться из первого круга ада в последний – лагерь (чем там кончилось, не знаю – не дочитала еще)... С собой сравнивать-то – мелко слишком, у меня тут не развилка жизненных дорог, но ведь – вспомнилось… Не зря.

Еще и – «Пьеса для механического пианино». Уступишь, преломишь себя в малом, понадеясь на призрачное «потом» (потом – наверстаю, потом – докажу!) – и, может, не будет уже возврата. Это – как еще один шаг, глубже и прочней утверждающий в болоте. И – кто вытянет, если уже по горло зайдешь?

И – кто сказал, будто каждодневное наше даже самое маленькое решение не может – где-нибудь там, далеко впереди, повернуть стрелку дороги, закрыв накрепко один путь, и – открыв другой?

… подняла глаза и передала листок обратно. Кажется, сказала что-то вроде того, что - да, я понимаю, это, конечно, можно было сделать, но мне как-то легче все-таки (вот именно с этими «как бы», «все-таки» и «вообще-то» - как-то не получилось говорить твердо и безжалостно, все-таки жалость к себе, надежду - не оставила?..) изучать предмет, тем более что он будет частью моей специальности...

Такого вряд ли ожидали. Наверное, и совсем – не ожидали. Глупой твердолобости и колес в палки – кому? ведь себе же, себе самой!

Во мне сегодня впервые проснулась, раскрыв глаза, упертая, как осел, солдат Джейн. Наглости ее – еще нету. А вот упертость – проснулась.

..А на военке всегда была и останусь – нелегалом. Белой-пребелой вороной. Как бы хорошо не училась, и какие бы нормативы не перекрывала.

И как же мне теперь, чувствуя всегда насмешливый перешопот за спиной, соглашаться - на халяву, на поблажки, чтобы – еще ниже себя поставить?!

Да гори все синим пламенем, не хочу никаких поблажек и двойных стандартов! Хочу кататься в лифте (где строго положено ездить исключительно офицерам и работникам кафедры) не потому, что я – девушка, и мне – можно, а потому что – запрещено! Хочу шального, равного со всеми ребячества: хлопцы, ай-да сбежим с самоподготовки! А если поймают, и наказания – равного..



..чтобы быть наравне со всеми, надо быть лучше всех.

---

Клавиатурный страх

В какой-то момент я с нарастающим ужасом начала осознавать, что разучилась выражать свои мысли – на бумаге. Нет, скорее не разучилась, просто стало странно-непривычно что-то (кроме бездушных лекций) – от руки писать...

Не думала я, что когда-нибудь идея предпочесть согретой теплом рук ручке, бумаге холодные немые квадратики клавиатуры будет казаться – разумной, да что там – вообще допустимой! Что – удобней станет, упираясь глазами в неотзывчивый монитор, писать – туда, в него, отдавать ему – свои измышления.

Мне вдруг показалось ясно, что я будто слепо перешагнула какую-то негласную границу, не заметила этого, и теперь глаза открыла уже – в другом мире. И страшно стало – что назад не вернусь.

Страшно? Да отчего же так не понравилась мне резанувшая мысль о том, что превращаюсь я – в компьютерного писаку? Будто уступаю чему-то, неведомому, покорно отходя в сторону – чему?! Мстится даже будто – предаю что-то, кого-то – не знаю! Что? Кого?

И вот, мне, согбенной над потрепанными листами тетради, наконец, явился призрак разгадки. Всегда донимал меня этот непонятный вопрос «почему?» - наверное, Шекспир в том виноват со своим Гамлетом…

Предаю – не больше, не меньше – целую эпоху. Каждое поколение находит как-нибудь себя назвать. Когда-то были – «рожденные революцией». «Дети цветов»…

А вот кто же – мы? Сегодняшние студенты, предпервокурсники и еще не забывшие университетской скамьи – те, кто составляет сейчас прослойку называемых – молодежью (хотя это слово слишком субъективно – для бабушек поколение моих родителей тоже - молодежь…).

Рожденные на стыке веков, да даже не столько это, но – в переломе системы, той самой, которая воспитала наших родителей и дедов. Перекресток семи дорог, если хотите.

Малолетних, государство хотело учить нас жить в одном обществе, а вырастать же довелось – в другом. Бедные учителя, они не знали, что с нами делать! Вся школа тогдашняя, вся учеба вышла – двоякая, не совсем понимающая, что же теперь мы строим – коммунизм или что-то еще? Мы в высшей мере зависели тогда от наших учителей, от того, как они мыслили теперь Россию, чего хотели для нее и что ненавидели.

Как в умирающем теле – не бьется сердце, не гонит по жилам кровь – а клетки еще некоторое время продолжают функционировать, жить – так и нам выпало питаться остатками того, что некогда гордо именовалось – социализмом, слово, в дни нашего уже взросления ставшее едва не ругательством.

Но как не крути, нам все-таки выпало выбирать – к кому принадлежим? Не очень-то разборчивая рука 91 года вытолкнула нас к Илья-муромскому камню, от которого идут тысячи дорог, но, если внимательно присмотреться – всего два направления. Назад, к старому, родительскому или – вперед.

Куда бы не пошли, кем бы не остались или кем бы не стали мы – всегда наше поколение будет – иным, а мы – иными (нет, «Ночной дозор» здесь совсем не причем, не радуйтесь...). Мы всегда будем считаться – полукровками. Мы будем – что для немецких фашистов были литовцы и украинцы. Не «истинными арийцами», испорченными...

Что-то такое есть промежуточное в нас, чего нет уже – в нынешних школьниках (исключая старшие классы). Наверное, что-то схожее хотела сказать мне бывшая моя учительница географии, когда мне случилось зайти в свою школу. Она сказала – дети нынче совсем не те, что вы были. Не такие, как вы. И виделось в ее глазах, что она это сказала не для красного словца (всегда перед учителями бывшие ученики лучше теперешних).

Потому что, кто-то из нас, может быть, еще успел поглазеть на Красную площадь с плечей своих отцов в первомайские праздники. Может быть, даже учили когда-то счастливо-приторные стихи о нашей советской родине. Носили в младших классах школьную форму и могли позволить себе – гордиться этим. (сейчас все повально против формы бунтуют, не бунтовать значит – прослыть слабым, зависимым – хотя учителям на это наплевать, кажется, скоро и в нашей школе введут форму. А мы засекли тот промежуток времени, когда никто формы не стыдился). Мы видели еще краешком глаза ветеранов Великой Войны не такими безвозвратно потерянными, просящими милостыню в метро, а – улыбающимися и гордыми – не только единожды в году, когда о них смилостивились вспомнить!

И все же мы в этом переломе были - дети. А дети, они на то и дети, что – все впитывают, как губки, перестраиваются, им этот перелом – не тяжек, они еще его не знают даже, просто – живут. И – учатся, всему что видят - учатся. Так и мы – научились. Но что-то все-таки – не искоренить из нас (впрочем, для справедливости надо сказать – не из всех. Тому доказательства похаживают в моем университете…)

Многое в нас – не так, и новая эра вряд ли нам это простит… Хотя со стороны мы и являемся ее детьми тоже – детьми информационного общества. Только скорее – приемышами…

Как мы жить-то будем в набирающем обороты информационном обществе?! В обществе, где романтика (ну например пойти встречать рассвет просто потому что гладиолус!) считается уделом, по меньшей мере, скудоумных. Где писать и отправлять почтой письма – будет считаться «нерациональной тратой времени». Где желание делать деньги становится - самоцелью. «А как иначе?» - услышим удивленный возглас этих самых «детей информационного общества» лет так через десять-двадцать (а то ведь – и сейчас аукается…). «А как же иначе?» скажут нам, тараща накрашенные глаза, по-строгому бесстыдно одетые молоденькие бизнес-леди. Они иначе как – знать может, и будут, но, рассмеявшись жалким подобием смеха Настасьи Филипповны, скажут: «Ну это там, в романах!»

Кем станем мы в этом одномерном мире, перерабатывающем оппозицию, как желудок пищу – она и не уничтожена совсем, но годится только на удобрение почвы (да и то – годится ли? Не перестанет ли после нее земля – плоды родить?)





Словно сговорившись, разом, один за другим, обрушились на мой компьютер монголо-татарские – не выгонишь так просто! - вирусы, и эти устойчивые неполадки с Интернетом обратили меня обратно – к бумаге, к ручке, настольной лампе. И хотя очень не хватает мне теперь @дневников и @дневниковцев, все же я могу сказать – слава Богу, что так случилось! Не будь этих вирусов – не было бы и этих мыслей..

Я не проклинаю компьютеры и Интернет вместе взятые, нет! (а вы не заметили, что Word каждый раз исправляет это слово, прописывая его – с заглавной буквы? Не интернет, а непременно – Интернет! А Господь ему почему-то не хочется с заглавной буквы начать – не положено...) Я не призываю тотчас же вышвырнуть клавиатуру в окно – (в знак протеста!). Я вообще ни к чему не призываю. А просто пытаюсь – размышлять. О том, к чему мы идем-топаем.

Все эти мысли о бумажном письме – лишь самая верхушка айсберга, лишь – один-единственный пример. Вот такой вот странный страх перед всеобщей компьютеризацией, которая глядишь и заберет то, что раньше было для нас значимым.

---

Из наблюдений за собственными мыслями

Так и хочется укоризненно попросить со второй парты (на галерку переместится - не успела): Товарищ лектор, говорите, пожалуйста, потише, вы мне читать мешаете!

---

Солидарность забивательного характера

Сегодня товарищи бойцы 41 взвода встретили словами: "Вы чего пришли-то? Всем домой!"

Оказалось вот что: теперь идет зачетная неделя, у 3-их курсов официально, у 4-ых - нет. Так вот, придя на кафедру, бойцы не обнаружили там ни одного человека-студента, и по сей причине решили незамедлительно "сделать ноги". При том, что явка была - 10 человек по меньшей мере, показатель при зачетной неделе непомерно высокий! В иных взводах в обычные дни десятерых не наберется..

..Напрасной оказалась вся моя вчерашняя подготовка к семинарам, рисованная до двух ночи карточка огня, но - не подводить же своих!

..А ведь если что - командиру за всех влетит. Впрочем, он ведь сам нас всех и отправил по домам. Но мне думается, если уж отвечать перед лицом "военного трибунала", то всем взводом. Один за всех и все за одного - пусть будет так. Негоже своих оставлять - надеюсь, парни это тоже понимают..



..Поехать, что-ли, на Верник? Народ, кто-нибудь знает, где можно достать советские знаки различия, бывшие в нашей армии до 43 года?

---

Не учите меня жить!

Как ответ на призыв "принимать людей такими, какие они есть"..



"Когда Я скажу беззаконнику:"смертью умрешь!", а ты не будешь вразумлять его и говорить, чтобы остеречь беззаконника от беззаконного пути его, чтобы он был жив, то беззаконник умрет в беззаконии своем, и Я взыщу кровь его от рук твоих."

Иез. 3:18

---

Затишье перед бурей

Славные были эти деньки - перед грядущим экзаменом..

..В четверг была - только одна физика, физика, физика, да и непривычно весело проходили уроки, чуть не шумел взвод, обсуждая на все лады эффект Доплера. Время тянули умеючи - не впервой! - но "летучки" все равно дождались..

И в завершение этого дня - с санкции одного подполковника ("преподаватель заболел? и вы еще тут?!?! валите, только по тихому!" скоренько "сбежали" с грозящей неимоверной скукой самоподготовки - по этажам чужого института, чтобы какому офицеру не попасться на глаза..

..Пятничный день пустил под откос все предыдущие планы, но пустым его называть никак нельзя..

..Называется, ушла раньше с универа, чтобы дома поучиться. Ага, как же - десять раз поучилась! Зашла мимоходом в книжный. Еще в один. И уж совсем случайно в два оставшихся - недалеко от Арбатской.. А в кошельке-то - деньги были, вот незадача... теперь их значительно меньше, и уж совсем что хватит на остаток месяца..

..Так и таскалась весь день - за спиной, наверное, 10-килограммовый рюкзак с библиотечными книгами по статистике, в руке пакет - с купленными.

а сегодня предстоит - с не менее тяжелым рюкзамком и гитарой в обнимку ехать в тьмутаракань, километров наверное, за 150 от Москвы. На дачу. Подруги день рожденье отмечать..

А во вторник - экзамен..

А в четверг - контрольные занятия по тактике и ВСП..

А в тот же четверг - карточка огня готовая должна быть..

А в пятницу - эссе по моделям соц. исследования..



Моя - капут

---

Физика: возвращение

Пытаюсь запомнить диапозоны частот электромагнитных волн, их соответсвенные названия и применение. Успешно или нет - выяснится завтра, на контрольном занятии..



P.S. Очень социологам было весело вспоминать, что единица изменения магнитного потока - Вебер (Вб). В школе мы этому почему-то не удивлялись..

---

Осень почти пушкинская

Наконец наступила та удивительная осенняя погода, которую я так люблю. Еще не засеяна земля мокрым первым снегом, но - небо уже серо, набухшее - то ли дождями, то ли снегопадами. Еще не посеребрились деревья, но уже - сверкают позолотой, такой доступной - протяни руку да сорви. Воздух, еще не совсем морозный, обрамляет лицо, сковывает улыбку холодной рукой. И ты борешься с ним - по-дружески, пытаясь улыбнуться.

Это - как раз было то время, когда в школе по биологии задавали собрать гербарий. Соберешь, бывало, охапку листьев, и сидишь-колдуешь целый вечер над ними, примеряешь в альбом - да чтоб непременно по цвету подходили, бережно приклеиваешь..

Сейчас вечера стали не такими. Но мечтается мне - отчего не повторить, не вспомнить опыт школьных лет?..

---

Взвод_2

Месяца не прошло ведь, как - переживала, как это меня переводят в новый взвод, да еще взвод четвертого курса. Так свыклась уже со своим двести десятым - все лица знакомые, вместе демографию списывали, на сессии мучались, бегали со своими просроченными эссе..

И вдруг - всё новое. И все люди - новые. И не знаешь, чего ждать от них - лиха или добра. И страшно было - как примут? Снова утверждать себя в этом почти враждебном себе обществе. Ну добро.. Стиснув зубы, опять шагнула в новый для себя строй..

А теперь живу и не нарадуюсь. Люди разные, но ведь и везде - разные. И раздолбаи свои есть. В четверг минувший пришел один - с модной стрижкой, так его чуть не с матом погнал подполковник стричься - так тот как ушел, так и не вернулся..

Командир взвода надежный. Хороший офицер будет. А для службы во взводе большего и не надо. Как там у Семеновой? Князь дружиной славен, а дружина - князем.

41 учебный взвод на выезде..

---

:inv:

Разболевшаяся, ноющая нога оставила меня сидеть дома, в обнимку с любимым Троксевазином и зеленкой, прогуливая очередной семинар - впрочем, я этому не слишком расстраиваюсь.

Коварная это вещь - удар под щит... Не попадайтесь!

---

О песнях

В последнее время привыкла слушать Высоцкого. Тот, который не стрелял. Темнота. Мы вращаем землю. Штрафные батальоны. Песня о звездах. Песня о земле...Высота..

И все же, любимой, которую мечтается сыграть на гитаре, остается - Баллада о борьбе.

Потому что мы действительно так росли. Мы действительно такими остались - и до сего дня..

---

Цитата..

Солженицын. Архипелаг Гулаг



..И вот как бывало, картинка тех лет. Идет (в Московской области) районная партийная конференция. Её ведёт новый секретарь райкома вместо недавно посаженного. В конце конференции принимается обращение преданности

товарищу Сталину. Разумеется, все встают (как и по ходу конференции все вскакивали при каждом упоминании его имени). В маленьком зале хлещут "бурные

аплодисменты, переходящие в овацию". Три минуты, четыре минуты, пять минут они всё еще бурные и всё еще переходящие в овацию. Но уже болят ладони. Но

уже затекли поднятые руки. Но уже задыхаются пожилые люди. Но уже это становится нестерпимо глупо даже для тех кто искренно обожает Сталина.

Однако: кто же первый осмелится прекратить? Это мог бы сделать секретарь райкома, стоящий на трибуне и только что зачитавший это самое обращение. Но он - недавний, он - вместо посаженного, он сам боится! Ведь здесь, в зале, стоят и аплодируют энкаведисты, они-то следят, кто покинет первый!.. И аплодисменты в безвестном маленьком зале, безвестно для вождя продолжаются 6

минут! 7 минут! 8 минут!.. Они погибли! Они пропали! Они уже не могут остановиться, пока не падут с разорвавшимся сердцем! Еще в глуби зала, в тесноте, можно хоть чуть сжульничать, бить реже, не так сильно, не так яростно, - но в президиуме, на виду?! Директор местной бумажной фабрики, независимый сильный человек, стоит в президиуме, и понимая всю ложность, всю безысходность положения, аплодирует! - 9-ю минуту! 10-ю! Он смотрит с тоской на секретаря райкома, но тот не смеет бросить. Безумие! Повальное!

Озираясь друг на друга со слабой надеждой, но изображая на лицах восторг, руководители района будут аплодировать, пока не упадут, пока их не станут выносить на носилках! И даже тогда оставшиеся не дрогнут!.. И директор бумажной фабрики на 11-й минуте принимает деловой вид и опускается на место в президиуме. И - о, чудо! - куда делся всеобщий несдержанный неописуемый энтузиазм? Все разом на том же хлопке прекращают и тоже садятся. Они

спасены! Белка догадалась выскочить из колеса!..

Однако, вот так-то и узнают независимых людей. Вот так-то их и изымают.

В ту же ночь директор фабрики арестован. Ему легко мотают совсем по другому поводу десять лет. Но после подписания 206-й (заключительного следственного

протокола) следователь напоминает ему:

- И никогда на бросайте аплодировать первый!

(А как же быть? А как же нам остановиться?..)

Вот это и есть отбор по Дарвину. Вот это и есть изматывание глупостью...

---

Штрафбат. О фильме.

Предыстория

О книге сказано, теперь - о фильме. Собственно, с чего для меня и началась книга. Обычно ведь бывает наоборот?

В начале года я наивно обрадовалась - еще не видя -новым русским фильмам про войну. Красная капелла, Диверсант.. но вот как началась моя радость "Диверсантом" - так она и закончилась.. Все, думаю, разучились мы снимать кино о войне, бесповоротно. Остается только перебирать время от времени старое-доброе советское кино, которое хоть и советское, но все же лучше "нового русского кина"..

Так что отношение мое к разрекламированному "Штрафбату" с самого начала было - скептическим. "А, еще одно "достижение" российского кинематографа? Ну-ну.."

Однако все-таки жива была память о разрекламированном же "Идиоте".. Тоже сериал. Тоже - русский. На одну планку с которым из всех экранизаций русской классики может быть поставлена разве что "Война и мир" Бондарчука..

..На свой страх и риск начала смотреть "Штрафбат". И хорошо, что так вышло..



Что сказать человеку о фильме, который ему крепко в сердце засел? Всего все равно не скажешь..

..Актеры замечательнейшие, хотя ни одного из них раньше не видела. Твердохлебов, Глымов, Леха Стира - ну слов нет как хороши! Заставляют - верить. Переживать.

..Твердохлебов - из таких людей, которых я бесконечно уважаю, и от которых бесконечно далека. Командир. Ведущий в бой своих солдат и - идущий вместе с ними. Такие не станут зады греть по штабам. Таких нынче - мало, да и было ли когда-нибудь много?

Как не вспомнить тут Мстивоя, Вишневецкого..

..И священник в роте видится - не наигранным (вот это наверное был один из самых страшных моментов для режиссера..), а тоже - живым, настоящим.

Но - нет тут и розовых очков, отчаянно нацеплявшихся зрителю на нос тем же "Диверсантом"..

..В последней серии только - пожалели массовки на сцену последних боев штрафников. Там же все-таки - бригада целая была. А в кадре, как ни крути со спецэффектами, больше тридцати человек не наблюдается, и главное - не чувствуется. Что в атаку идут тысячи.. Немного обидно за это, но это ведь все - такие мелочи в сравнение со всем фильмом.

..В последней же серии - и самый сильный, самый любимый момент "Штрафбата" - когда комбат просит у отца Михаила благословения.. Неумело так просит, по-детски. Как будто сызнова учится - просить. Исчез Твердохлебов, каким мы привыкли его знать - надежный, смелый, неколебимый.. Расстерянные, но полные бесконечного доверия глаза - ребенка. Кажется, много больше ему смелости понадобилось теперь, чтобы - подойти и слово молвить перед священником, чем тогда, когда шел он в атаку через минное поле..

..И смотрят глаза - такой чистоты, какой, верно, никогда они не были (и какие редко увидишь..) И видится в глазах этих - небо, необъятное и всепрощающее.

..И рука комбата тянется неумело перекреститься - как рука ребенка начинает вырисовывать свои первые в жизни буквы - неуверенно, нетвердо, просто - эта ли рука держала винтовку столько лет?!

..Командир штрафников, коммунист - теперь познает для себя что-то новое и непонятно - веру. Которая - всегда было рядом, всегда он знал о ней, но никогда он не знал ее.

..Алексею Серебрякову за один этот единственный эпизод фильма - низкий поклон.

---

Штрафбат. О книге

Считает враг: морально мы слабы, -

За ним и лес, и города сожжены.

Вы лучше лес рубите на гробы -

В прорыв идут штрафные батальоны!

В. Высоцкий



- Получается так, комбат, что враги у меня и спереди и сзади.

- Не один ты у нас такой красивый. У всех у нас, - нахмурился Твердохлебов.

- У кого у всех? - глянул на него Глымов.

- У штрафников..

Предистория

Входя в очередной книжный магазин, я всегда старалась обходить выставленные поперек пути тумбочки с новомодной литературой. После выхода очередного фильма на таких тумбочках появляются одноименные книги, целые склады награможденных друг на друга трудов зарубежных писателей, вдруг ставших популярными среди молодежи. Да еще обязательно - какой-нибудь новый детектив или - отвечая новому взрыву популярности - фэнтези.

Стереотип гнал прочь от подобных складов, но в тот раз случилось непредвиденное - по наводке вскользь брошенной удивленным голосом посетителя фразы я развернулась в сторону зловещих тумб. С одной из них на меня невидящими глазами смотрел комбат Твердохлебов..

Ни за что бы не взяла книгу, написанную под фильм. Но в аннотации уверялось, что фильм есть экранизация книги.

В этот раз верю и - беру.



http://www.diary.ru/~knigolubka/?co...;postid=2636580

---

Финская война. Дюны.

..Дюны. Из болота - на песчаную отмель озера. И - как будто, проскользнув невидимый предел, перешли в другой мир. Мокрые ботинки, облепленные теперь песком, создают ногам иллюзию тепла. Выглянуло из-за туч солнце, бойцы посели на щитах, многие растянулись, заложив руки за голову, подставляясь желанному солнечному теплу. Так всегда - солдат в перерыве между боями либо ест, либо отдыхает..

..Глядя на взграмоздившуюся перед нами огромную гору песка с расположившимися там питерцами, как-то и не хотелось думать о том, что придется этот живописный холмик отвоевывать.

..Битва-битвой - с ее угаром и безумием, а лететь на строй, из которого каждый в любую минуту может сильным толчком (хорошо если - не копьем под ребра) опрокинуть тебя вниз (и - покатишься кубарем обратно под холм... ) - не слишком сладко. Но, в оборот головы видишь рядом с собой таких же людей, как и ты, и через туманную какую-то боязнь, которая попросту называется инстинктом самосохранения - идешь вперед. Все-таки - великая сила - строй.

Инстинкт самосохранения притупляется при первом ударе твоего меча..Вот так - глаза бояться, а руки - крошат в капусту..=)

..В основном, били по ногам (родная стихия всех низких, в том числе и моя =), а при атаке с подножья холма, снизу вверх - по головушкам. Но и - по рукам попадало, были травмы довольно серьезные. Питерцы схитрили, не пошли штурмовать дюну в лоб, обошли с более покладистой стороны, между деревьями, стали обходить с флангов. Нам пришлось разбить строй, чтобы не быть окруженными, но и такие хитрости питерцев не спасли..

..Кстати, даже "убитому" на дюне приходилось несладко. В последнем бою, мне, "мертвой" уже, инстинктивно закрывающейся щитом, все же пришлось пару хороших ударов в шлем и по ногам. Так что не врали побывавшие в Польше, на фестивале викингов, что "убитому" на поле боя не менее опасно, чем "живому", если не более...

..Последняя сходка, хоть и представляла собой стандартный вариант "стенки-на-стенки", закончилась веселее всего - к концу боя на дюне, на песке, словно куча нелепых загорающих на пляже, развалились оба войска, наблюдая за поединком последних оставшихся в живых - одного с нашей, и одного с питерской стороны. К слову, как и везде, победили москвичи, и мне было странно-радостно быть среди победителей - обычно не люблю, когда называют москвичкой.

..Три сшибки, победа москвичей и - поход голодных и уставший, хотя бы единожды "убитых" воинов - домой. Мимо разбитых, старых блиндажей и окопов, удивленно-вылупившихся туристов и грибников. Домой.. В лагерь..





..Что-то первобытное было во всей этой жизни, в этом быте. Дрова рубить, котлы мыть песком - на это молодняк посылали всегда - кого еще! И все эти гати, лестницы, по которым завтра предстояло идти в атаку, давали хоть мало представление о том, как здесь, на севере, стролили города. Как болота Сибири превращались в дороги.. Хотелось прикоснуться к этому древнему труду, почувствовать себя другим человеком..

..Потому, приезжая уже в Москву, глядя в окно автобуса на огроменные рекламные щиты, вдруг вскипела тупая злость на всю эту "цивилизованность", которой мы окружили себя и в которой обречены ежечасно существовать..

---

Финская война. Мокрая осада.

Война. Болота. Как тут не вспомнить "А зори здесь тихие.."? Вот и вспомнилось, пока мы большой оравой человек в сорок затылок в затылок пробирались за маршалом через топи. Как вчера пеклись-заботились о сухости ботинок, так же сегодня на них было наплевать...

..Как самых легких, послали заслонять лучников на топи. Издевались, кричали с крепости питерцы: "Женщинами прикрываетесь? Позор вам!" А пусть кричать, твое дело как всегда - молчать да терпеть. Да - делать, что поручено.

..Все-таки на некоторое время пожалела, что не могу назвать себя лучником. Очень сильно напоминает его работа - снайперскую.

Стоит моя лучница, выбирает цель. Редко вскинет лук - пристреливается - стрел мало, жалеет. Хочет бить только наверняка. А защитники крепи - как на ладони, ходи да выбирай позицию поудобней, чтобы деревья не заслоняли цели. Да смотри только - не провались в раскрывшиеся колодцы воды посреди болот. На то есть я - первой ступить, упредить, если что..

..Питерцы, нас заметив, уже до конца осады косились в нашу сторону, никогда не чувствовав свою спину прикрытой. Теперь для них опасность будет круговая...

Пустили "снайперы" пару пристрелочных - теперь питерцы заметно занервничали, стали укрываться за щитами да все чаще на топи поглядывать. А лучница моя балуется, издевается над осажденными - то натянет лук, то отпустит. И смотрит, как враги, видя изготовку стрелка, тут же поспешно ощетинились щитами в нашу сторону. Тут же кричит задорно: "Ну что испугались, бойцы?!"

..А что с них взять - я не думаю, что чувствовала бы себя хорошо под прицелом шести луков на маленьком, хоть и огороженном стенами острове.. Впрочем, к чести защитников, они дубом не стояли - накинули на итак непробиваемую загородь плащи, сделав невозможной прямую стрельбу - только навесную.

..Но пока лучники (с нами еще - два брановца) только пристреливаются - а ты знай, держи щит наготове да следи за вражеским стрелком и копейщиками. (впрочем, копейщики не слишком обращали внимания на нас - у них была гораздо более важная цель - наступаюая армия москвичей).

..Тем временем находящиеся на направлении главного удара потихоньку начинали беспорядочные атаки, больше походившие на вылазки. За ночь беспощадным дождем гати, проложенные в субботу, основательно притопило, так что штурм с самого начала вышел нерасторопным. Тонули, едва ступив на лестницы..

Но каждая атака выходила - яростной. Москвичи забирались на стены, их тут же скидывали - прямо в трясину, бывшие рядом вытягивали. Гати проваливались подчистую, приходилось бросать щиты под ноги, кое-как, чтоб не потерять оружие, выкарабкиваться..

..А в другой стороне - как раз по той тропке через болота, которую я вчера "открыла" - идет "зондер-команда" с хитрым видом диверсантов. Ух и потрепали они нервы защитником - любо-дорого смотреть было! И - третья группа уже совсем невообразимым путем пришла, без всяких троп. Как прошли - до сих пор не пойму!

..Стою, нервно жду, когда кончатся стрелы. Невтерпежь уже в стороне стоять - пока все тихо, но вижу - начинает собираться моя "банда" вместе. Кейнар что-то говорит другим, показывает, не забывая держать щит от копий и сулиц.

Вдруг - пошел вперед, и остальные за ним. Не по главной тропе, чуть в сторону от сражения, там, где стена прохудившаяся - ниже. И болото - глубже..

..Ну же, последняя стрела, ну же! Пошла! Лучница моя уходит в укрытие, за деревья - она свое дело сделала, клюнула стрелой чужого лучника в руку - теперь он бесполезной тенью бродит по крепи. Я - бегом к своим.

Едва успеваю за ними, с разбегу кидаюсь в раскинувшую объятия болотную воду, как в озеро какое. Шаг, другой - уже по колено в жиже. Делаю еще шаг и с обреченностью понимаю - если не брошу щит, так и застряну здесь, придется уж оставшуюся часть сражения выбираться. Если - не на помощь звать.

Добро, щит под ноги, на коленях взбираюсь на него и - на остров.

..В первый момент ничего не понятно, где свои - где чужие. Потом вижу - наш молодняк во главе с конунгом добивает в спины защитников. Вот и все. Обреченно сажусь на древесные корни - не успела... Только вымокла зазря по пояс. Обидно чуть не до слез.

..Кто сидит на щите, как я, выжимает обмотки и носки, кто вытаскивает щиты чуть не с двух метровой глубины. Глажу рукой поблекшую сталь сабли - вся ржой покрылась, бедная...

А вслед за маршалом уже собирается, гудя, толпа грязных, но довольных вояк, шагает нестройной колонной куда-то на запад. Мы - снова отдельной зондер-командой вместе - неспешно потягиваемся за ними.

---

Финская война. Круг первый

Как я и говорила - не было худшего страха - даже утопнуть в болоте, чем хлебнуть позора в бою. А тем паче - опозориться в испытании на допуск.

..Встретил нас поутру - ливень. Земля промокла всквозную, капли с протекшей палатки пошлепались по лбу, по щекам - разбудили. В ужасе заныло тело - и мне, сейчас, в эдакую погоду - на испытание идти?! На войну?! Поднимаю голову - не спит уже никто, но никто и не встает. Общий сбор в девять - можно и без пятнадцати встать. Ну его, потом еще долго собираться будут!

..В начале десятого в жесткой форме ("чтоб вам, вас уже ждут все!!!" было приказано идти к палатке "отцов-командиров". Поднялась, а у самой внутри - холод комком.. Ну вот и свершилось - сейчас. Уж более никто не отсрочит..

..В круг "старых", испытанных бойцов, называемый внешним, один-одинешенек вступает отрок. Колонной стоит, переминаясь, молодняк - как хотелось этого дня дождаться, а как пришел, мстится - лучше бы позже, потом. Через месяц, два, год, но - не сейчас!

Это всегда так, в испытаниях. А как пройдешь, кажется - ну что в этом было страшного?! Бояться было - чего?!

..Меч-сабля наперевес или - на плече, щиты на земле - не зачем до времени руку трудить. Но - последний молодший перед тобой ушел, и теперь ты - один на один с "внешним" кругом. А вокруг, по холму, кроме этого, еще десятки жадных до зрелищ глаз, и поскользнуться перед ними - врагу не пожелаешь.

..Человек двадцать, три удара с каждым. Вышло - примерно три. Было и четыре, и пять.

У страха глаза велики - прошла круг, оглянулась, поняла - так ведь так же точно на тренировках шли, чем хуже? И удары вышли - знакомые, отточенные. Радуешься внутри - хотя бы две ноги "старшим" точно отрубила. Нельзя же этого - не заметить?! =)

..Гудит, переговариваясь, народ кругом - а что мне до них, все кончено, дальше - будь что будет!

..Квено. В этот раз приняли всех, хотя были люди, которым - по свидетельству самих "судей" - тренироваться еще не меньше полугода до первого выезд. Теперь кажется - чего там, надо, верно, совсем невменяемым и безруким быть, чтоб не приняли. Странно было теперь вспоминать себя-вчерашнюю - с трепетом ждала этого испытания-посвящения...

..И - краем глаза - увидела в питерском ряду - девку. В шлеме, с щитом за спиной да при мече. И - всколыхнулась радостно душа - не одни мы! Не назовут теперь девками глупыми, а если посмеют - нас уже трое - ответим... =)

---

Финская война. Потомки Сусанина.

..Лес любила - всегда. А свой, русский, северный лес - особо. Сколько бродила меж деревьев, то собирая чернику, то выбирая место на ночлег, то дрова рубя и собирая лапник.. И не думала, что когда либо доведеться забыть дорогу к дому.



..Рассказал бы кто другой - не поверила бы..



..Слишком поздно мы опомнились рубить гати на болотах - в самом разгаре работы начало стремительно темнеть. Пол восьмого. Нужны были эелементарно - молотки, потому что большинство народа из-за нехватки инструментов переминалось с ноги на ногу. Холодно.. Ну, кого ж послать, как не молодых?! И - пошли мы вчетвером обратно к лагерю.

..Главное было - найти две канавы (по подозрению - бывшие окопы) параллельные, примерно в ста метрах друг от друга, а за ними уж - холмы, наши, костры. Впрочем, худо-бедно - добрались. Забрали молотки и бегом - назад.



Но - темнело все гуще и гуще. Идем, на встречу - голоса. Ирландцы, две штуки. "Куда идете, все уже домой уходят, темно! Поворачивайте!"

Не удивляемся. Можно было ожидать, что ходили зря. Но - нет, надо же "конунга" найти, доложить, а то как бы не счел нас без вести сгинувшими в болотах. Идем дальше...

На встречу - снова голоса. Группа с Веснухом во главе. Вроде последняя, конунг еще раньше ушел. Добро, пойдем обратно с ними.

..Идем. Хлюпает под ногами. Но я впереди, с неизменной палкой выше своего роста - ищу дорогу. За мной цепочкой идут.

..Над головой небо - сгустилось темнотой, и всякие уже ориентиры становятся близнецами, не отличишь. Все сливается в единую черную даль. Добро...

Направление помню, не потеряюсь, иду на северо-восток...

..И тут - голоса, сзади, чуть северней. А вдруг это еще одни товарищи заблудившиеся? Возвращаемся - не бросать же своих!

И - вправду, видим, человек семь, на веселе, но - абсолютно не знающие дорогу. Добро, берем с собой, но теперь - меня вперед не пускают...

Тут же - из числа "спасенных" - находится пару человек, которые "уж точно знают дорогу!" Они отделяются от общей цепочки и шпарят куда-то в темноту. Окрики и призывы держаться вместе не имеют ни малейшего воздействия, так что остальным благоразумным людям приходиться идти за ними, чтобы - держаться вместе...

..В итоге я понимаю - идем не туда. Но - кто же станет слушать молодшую, тем более - девку?! Ну, ничего, в конце концов - когда-нибудь доберемся!

..Выходим к холмам. Уже где-то близко, ну где же?! Ни огонька.. И тут вступает в силу старый изведанный способ действия потерявшихся. Начинаем - орать..

И вдруг, на холме, прямо перед нами бензиновым пламенем зажигается - огонь! Костер! Да неужто - добрались?! Наконец! Слава Богу!

..Бежим вверх по холму, цепляясь руками за корни, ветки, опять же - кричим от радости.. но первые прибывшие на место потихонечку останавливаются в недоумении... На холме - блиндаж времен второй мировой, лысые деревья, группка непонятных людей каких-то (один из них - с канистрой бензина) и - горящая сосенка..

И когда выясняется, что это - еще одна группа заблудившихся, всех собравшихся пробирает нервный смех.. они-то думали, что мы из лагеря, пришли их спасать!...

.. Мы безнадежно бродим по холму - нас все равно никто не слушает. Попытка кого-то повести народ снова в путь проваливаются - многие просто сидят на бревнах, разговаривают, смеются чему-то. В этой группе - еще больше в разной степени невменяемо-пьяных товарищей...

"Эх, плачет по головам вашим армия, - думаю я, - там бы научили вас организации и подчинению старшим..."

..Звоним на мобильники лагерные. Кричим, что есть силы. Прислушиваемся - тишина. Ни единого голоса из лесу, ни отблеска костерка..

..Здесь - начало линии Маннергейма, холмистая местность гасит любые звуки. Наши, может, за соседним холмом, но - не слышат.

Если найти дорогу, то хоть два выхода - либо дойдем до Балтийского моря, либо - до Сестрорецка, на Питер...

..И вдруг, во тьме - свет! Фонарик метким глазом ищет, прощупывает ночь. Мы - в крик! Фонарик на нас! Наконец-то, наши, нашли-таки!

В этот раз - не ошиблись, это были питерцы. "Ах вы, москали бессмысленные, куда забрели?! Ну куда вам, городским, по лесу бродить!" Слушаем, не особенно возражая, главное - выведите к дому!

..Двинулись в путь. Никто не следит за дорогой, на то и проводники, чтобы дороги разбирать. Все же пару человек выбивается из строя, строй корректирует свое продвижение за ними - чтоб не потерялись дураки! Человек с канистрой бензина периодически поджигает проходимые деревья (на него - "идиот, что ты делаешь?!" Тушим ногами, землей..)

..Наконец, у подножья очередного холма питерцы сообщают - "вот за холмом и лагерь наш.."

Наконец.. Предвкушение жаркого костра, сухого спальника выдергивает из тягучего мха, наверх. Бежим - мимоходом видится вблизи странно-знакомое обгоревшее дерево - взбираемся на холм... и застываем в безмолвном охренении.. Вышедшая из-за туч луна освещает старый блиндаж времен второй мировой войны..

Мы - вернулись обратно, сделав круг..



P.S. Никто не погиб, все вернулись домой, нахлебавшись ботинками воды (Веснух - тот вообще провалился по пояс, вытаскивали вчетвером..), испоганив обмотки, в общей сложности промотавшись по финно-совестким лесам часа полтора..

Да, не забыт русский народный герой товарищ Иван Сусанин...

---

Финская война_2004. Северные болота

..Болото. Никогда раньше не видела болота, именно настоящей тягучей трясины, манящей своей смертельной красотой. Вроде идешь по лесу, под ногами мокро, хлюпко - идешь и идешь себе, ну ноги в воде, ну и что, не в первой.. А она - затаилась красивенькой зеленой полянкой, чуть возвышающейся над бескрасочным земным покровом. Так и манит - ну, ступи на меня, я не подведу!

А если ступишь, и никого рядом не будет - нет тебе спасения. Руки-ноги обвяжет ряскими лапами и - поминай как звали! Это был главный, первобытный страх в самый первый день, в субботу, перед которым все другие переживания меркли вначале.

..Крепость вражеская стояла посреди самых трясин, на острове. Слева - вода, а подступы все - болото. Других путей нет. Я именно такое место назвала бы трясиной - потому что, как ступишь на него, так в радиусе пяти метров от тебя под каждым твоим шагом "земля" будто вздыхает, выплескивается сердито грязевой водой. Трясется, но как-то - лениво..

..На строительство гатей и лестниц пришло человек двадцать пять-тридцать. От болота до лагеря было - километр идти, или около того. Пришли - и застыли все перед этими топями..

Первые пошли ирландцы-брановцы. А им что, они все бесбашенные поголовно! Смотришь на кого из них и думаешь - ну сейчас, вот сейчас провалится, дурак, что творит?! Но - идет, все дальше и дальше заходит. Ему уже кричат - остановись! Но - уже и сами, осмелев, движемся тихонько к крепости. А там, только дойдешь - хватайся за деревянные перекрытия и прыгай внутрь, на долгожданную твердь.

Но ведь - опасность манит, как наркотик, будь она не ладна!.. Прошла остров, глядь, а там - тропа через болота, до леса метров 100. И - ни одного деревца. Ну, голова моя дурная - надо же проверить, есть ли еще подступы к острову (даром, что сказали - в прошлом году были, надо ведь самой - убедиться!), можно ли небольшая зондер-команда быстро атаковать с тыла? Ну и - выломала себе палку, пошла...

Раз пишу, значит - живая вернулась..

..И еще к тому - какая там клюква! Красная, будто кровь впитавшая, крупная, только знай в кулак набирай. Жаль, времени не было ее рвать...

..Вечером, уходя с болот, слушала - то ли в шутку, то ли всерьез - не завоет ли за спиной призрак собаки Баскервилей, и - не появятся ли огоньки болотные, издревле заводившие людей в погибель..

..А завтра была - война..