Нашла! Завалявшуюся в бесконечной веренице папок заметку о вторых "Пиратах", которую настрочила с полузакрывающимися глазами сразу по пришествии из кинотеатра.
Вспомнила. Улыбнулась. Ничего менять не стала.
Немного про симфонию режиссера и оператора.
Диснеевское происхождение фильма можно легко определить по тем выразительным реакциям и наездам камеры, когда герои узнают какую-нибудь сверхбанальную вещь - сверх-ужасную по задумке сценариста. ["А в сундуке что?" (под клацание зубов) "А-а-а в сундуке... (вахтанговская пауза с "нагнетающей" музыкой; все замерли, на лицах застыло предчувствие ужаса, ах, ох, что же в сундуке, что же в сундуке?") ...Се-е-ердце Дэви Джонса!!!! А-а-а-а! (все усиленно переглядываются, изображая крайнюю степень испуганности) ах, вот как… Как же страшно-то, а мы-то не ожидали, а мы-то думали, там склад старых покрышек!"...]
Мда.. Мое «почтение» ихней режиссерской школе.
Ну что же, пройдемся по нашим любимым персонажам.
У Найтли серьезные проблемы с мотивацией к действию. Наверное, переходный возраст.
Товарищ Леголас не изменился ни на йоту, разве что сощурил более грозный взгляд на плакате, чем в первой серии. Актерского мастерства ему это не добавило. Впрочем, сойдет для местного ТЮЗа.
А вот пиратcкая парочка порадовала, особенно "на фоне всего, что совершается" - как родные уже, да, да, прерадостно видеть.
Вообще же менее сказочными стали человеческие отношения в этом фильме. Если в первой части мы благодарно созерцали эдакого обаятельного хулигана Джека Воробья, цинизм которого воспринимался как вполне извинительный атрибут лихого героя, то теперь мы узрели, чего же этот цинизм на самом деле стоит.
«Моя жизнь (даже больше - душа) за жизнь скольких-скольких людей? Сотни? О чем разговор, братан, дай только три дня!»
Джек Воробей - никакой ни романтический персонаж, ни Дубровский с его благородством - куда уж там. Чистокровный пират. Со всеми вытекающими последствиями.
Бесчисленные повороты сюжета дали повод возненавидеть Найтли. Логика ей совершенно чужда.
Ну смотрим: человек проявил себя с худшей (читай: всегдашней) стороны, убежал с тонущего корабля. Негодяй? Негодяй!! Г-гад, так сказать, наипервейший!
Но вот проходит немного эфирного времени, и негодяй, загрызенный совестью (которая оказывается все же имеется в наличие!), возвращается спасать «други своя»..
Значит, проснулось в нем нечто не по-пиратски человеческое, значит живая-то еще душа у него, а?
Ага. И делая сии радостные выводы, Найтли с чистой совестью отправляет пирата, первый раз в жизни поступившего вопреки собственному эгоизму, вместе с его начавшим оживать сердцем на верную смерть, дабы спасти драгоценную свою жопу. Так ему и надо, дескать, надо было улепетывать!
Разумеется, потом она будет надувать губки и чуть не рыдать, потому что – горько понять, что какого-никакого - а собрата убила. Но – поздно – себя мадемуазель (мадам?) уже продемонстрировала. Такое не прощается.
Норингтон. Куда, спрашивается, делать его пламенная любовь к Элизабет? Надо полагать, туда же, куда и звание командора. По-моему разумению, следовало бы лучше развивать эту сюжетную линию, нежели вытягивать, как застывшую жвачку из под парты, ахинею с Прихлопом, который, оказывается, жив, да еще и дьяволу душу продал. И тут, конечно же начинается голливудская штамповка: отчаянные взгляды отца и сына крупным планом. «Папа???? Сынок!!!!» Зуб даю, в третей серии эта сопливость закончиться хэппи эндом. Они купят домик где-нибудь в Исландии, и будут счастливо прозябать там остаток своих пенсионерских будней, проигрывая свои зубы в домино.
А лучше бы рассказали про Норрингтона, честное слово. Он заслужил.
А мертвым - оставить хоронить своих мертвецов.